Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].
— Не буду.
И мама рассказала нечто странное. Девушка, как выяснилось, пробыла в коме едва ли не больше года. Тогда, на даче – в прошлом году! – начался ураган. В тот момент, когда вроде бы все начало стихать. Это девушка помнила. Как раз тогда пришел сосед, и Галинки все долго не было, а за ней пропала и вышедшая Аня.
— Не было никакого соседа, – удивилась мама. – В тот день вообще мало кто был на даче, будни же.
И продолжила. Когда начало все стихать, ударило несколько молний в раз, и одна попала в дерево рядом с домом Галинки. Дерево загорелось и повалилось на дом. И по словам мамы их как-то то ли придавило внутри, то ли просто девочки оказались заперты не в силах выбраться.
— Галинка и Аня погибли, – тихо сообщила мать. – Там в такие завали были, что тел даже не нашли… Не знаю, почему. А ты… тебя спасли, Машенька, делали операции, но теперь… вот так. Ты после операции почти сразу впала в кому, и нам оставалось только ждать.
Она снова всхлипнула и поспешно выпила заранее приготовленную воду с валерьянкой, а Рия сидела, оглушенная этим рассказом. То есть… она была все это время в коме, когда якобы путешествовала по другому миру? Что это? Ей снился кошмар? Просто кошмар из-за случившегося? В какой момент началось? Она ведь четко помнила, что был сосед. Ушла Галинка, потом Аня, а затем и она сама пошла… И попала в другой мир. Возможно ли, что память просто стирала ужасные моменты? Только… воспоминания о рабстве, о путешествии с гномами – они все были настолько отчетливыми! Неужели все же кошмар? Порой… да, Рия, слышала, порой люди в коме бывают по ту сторону жизни, но если это был Ад, то какой-то странный. Или Рай, которому надоело быть самим собой? Или просто кошмар… Возможно, он начался в тот момент, когда Рия по-настоящему потеряла сознание. Девушка не знала. Может, рабством ей казался огненный плен? Судя по всему, дом горел, ведь дерево из-за молнии загорелось. Как она не задохнулась? Как вообще…
Нет, в голове не укладывалось. И еще Галинка и Аня… погибли? Мертвы? Их больше нет? Как так? Если буквально полмесяца назад Рия заставляла себя поверить, что она на Земле, то теперь приходилось мириться с этим. И странно… не было печали или грусти. Она еще никак не могла осознать, что больше не увидит подружек. Никогда.
После смерти Хадды было хуже.
Если Хадда вообще существовал, а не был лишь частью кошмара. И вот это волновало девушку сейчас куда сильнее. Было ли путешествием и смерть другого мира сном или происходило наяву? И тогда что перенеслось в другой мир? Странно привычные ощущения, привычные движения левой руки, когда нет правой, и рефлексы при отсутствии правого глаза. Вернее, при отсутствии зрения, но все равно. Могла она их просто вынести из сна? Запомнить, вобрать, отпечатать в мозгу? Пока спала в коме и смотрела этот кошмар, окончившийся бедой, как и положено страшному сну.
Рия теперь не знала, чему верить. Она постепенно возвращалась к привычной жизни, правда, все еще оставалась в больнице, но это волновало мало. За окнами был ее мир, где она родилась, значит, домой все равно вернется. А пока читала книги, работала на нетбуке, купленном специально для нее. Созвонилась с подружками, и те навестили ее через пару дней после звонка.
Девочки выглядели не особо хорошо. Похудели и как-то выцвели, что ли. Хотя прошел уже год. Люда сразу бросилась к ней на шею, расплакавшись, Сашка только всхлипывала и вытирала нос.
— Как же хорошо, – шептала она, – господи, как же хорошо, что ты очнулась. Мы так боялись…
Рия только слабо улыбалась и крепко обнимала девчонок, как-то не до конца веря, что видит их. И вот тут пришло осознание, что Галинки и Ани больше нет. Девушка тоже расплакалась, сквозь всхлипы объяснив, что так бы хотела увидеть Галинку, и Люда с Сашкой опять разревелись вслед за ней. И сидели они трое, ревели, пока не пришла мама Маши и не протянула им носовые платки. Принесла еще чай, специально налитый в термос, и вышла из палаты, тихо прикрыв двери.
Девчонки подтвердили, что да, мать Рии рассказала правду. Они отделались только парой царапин, потому что выскочили в окно, хотя потом уже поняли, что надо было остальных поискать. Но дом горел, гремела гроза, поднялся ужасный ветер. В ту ночь сгорело несколько домой, но так пострадали только они.
Рия медленно выдохнула и неловко улыбнулась.
— Спасибо, – тихо сказала она, понимая, что сейчас просто не найдет других слов. – Вы уже учитесь на первом курсе?
Они учились, но учеба не доставляла особого удовольствия. Все было как-то не так и валилось из рук. Ни Люда, ни Саша не улыбнулись, только раз посмеялись, когда рассказывали о своих преподавателях, а потом вдруг как-то заторопились. Рия непонимающе посмотрела на подруг, но кивнула, попросив зайти еще. Девчонки клятвенно пообещали навестить ее через пару дней.
Девушка осталась одна. Она медленно выдохнула и откинулась на подушку. Если подруги подтвердили рассказ матери, то другой мир и правда был сном? Кошмаром, рожденным ее напуганным сознанием, а память подменила страшные воспоминания о рухнувшем доме и пожаре? Вполне возможно, никто не мог с точностью утверждать, что разбирается в человеческом сознании отлично. Подмены бывали и раньше, Рия специально искала такие случаи в интернете и читала о них, внимательно выискивая что-то похожее на ее ситуацию. Было много всего, в большинстве случаев казалось чем-то совсем фантастическим, но прогулка по другому миру тоже не выглядела совсем уж обыденностью. Или она подсознательно хотела побывать в другом мире?
Рия усмехнулась и снова вздохнула. Стало как-то грустно и светло на душе, когда пришло полное осознание, что Галинку и Аню она больше никогда не увидит. И Люда с Сашей… что бы они не говорили, Рие показалось, что вряд ли они останутся вместе. Скорее всего, им будет неловко находиться рядом с калекой. Девушка пожала плечами и размяла правое плечо. Захотелось домой, в любимую комнату. И хорошо было бы потренироваться писать левой рукой, лекции, наверное, пока придется записывать на диктофон. Что тоже не самая плохая идея.
Она уже думала о будущем, и хотелось что-то делать. Потому что здесь, на Земле, возможностей у Маши было много, куда больше, чем у Рии в том мире.
— Девочки ушли? – в палату заглянул отец, и девушка кивнула.
— Куда-то по делам надо, похоже.
— О, – мужчина медленно кивнул и подошел ближе. – Ты в порядке? Арина сказала, что ты плакала?
— Осознание дается тяжело, – Рия чуть улыбнулась и пояснила: – Что Галинки и Ани больше нет… Я это поняла, осталось привыкнуть жить с такой мыслью.
Отец покачал головой и погладил ее по волосам.
— В какой цвет покрасишься?
— В светлый, в золотистый. Блондинкой стану.
Он кивнул и вдруг словно спохватился.
— Совсем забыл! Я тут с пола подобрал в той палате, когда ты в себя пришла. Это вы с девчонками сами делали? Или покупали где? Красивая работа, хотя я не разбираюсь в резьбе по дереву.
Рия почувствовала, как на короткую и невероятно долгую минуту замолчало сердце. Отец протягивал медальон. До боли знакомый медальон, который сделал и подарил Глау. Девушка медленно вытянула руку, чтобы перевернуть вещицу, и вздрогнула от неожиданности, когда ярко, как живые, блеснули синие глаза эльфа.
Она на мгновение позабыла, как дышать.
Глау смотрел на нее с медальона и чуть улыбался, а ярко-синие глаза по-прежнему казались настоящими, и все чудилось, что парень сейчас моргнет. И что-нибудь скажет. Проворчит или вспомнит историю о лесе. Или зашипит, и тогда его лицо изменится, глаза потемнеют…
— Рия?
Девушка шумно выдохнула и беспомощно посмотрела на отца.
— Папа, это…
— Ты в порядке? – он обеспокоенно склонился, но Рия словно не услышала вопроса.
Она вновь взглянула на лежавший на ладони медальон и судорожно вздохнула. Глау продолжал улыбаться. Глау, который был мертв. Который помог ей уничтожить их мир, помог убить, потому что верил, что это спасет. Потому что…
Глау. Преданный бойцовый кот. Мягкий и ласковый, хищный, ловкий, матерый, молодой. Красивый и теплый, вопреки прохладной коже.
Это не было сном. Потому что медальон был настоящим и не рассыпался, не исчезал. Потому что травяной шнурок держался даже после гибели мира. Как он сказал тогда? Заговорил травы? И они сдержат обещание?
О Господи…
Рия запрокинула голову, пытаясь удержать слезы, но рыдания прорвались наружу, и она скрючилась, прижимая медальон к груди. Было больно, было куда больнее, чем от потери подруг, потому что это – было. Тот мир оказался реальным, и она убила его, она убила тех, кто был ей так дорог, а это – во сто крат хуже и страшнее, чем просто… гибель.
Отец бегал рядом, суетился, но Рия его не слышала. Она все плакала и плакала, а слезы не желали кончаться. Медальон в руке был теплым и гладким, дерево из другого мира словно хранило тепло объятий своего создателя, а шнурок держал обещание и не рвался.
